ВОРОТА ДРЕВНЕГО ХОРЕЗМА. (По следам древнехорезмийцской цивилизации. Толстов)
Грандиозные развалины Гульдурсуна овеяны легендами и сказаниями. Еще недавно в народе ходили поверья, что это - проклятое место, что в крепости скрыт подземный ход, охраняемый драконом, что всякий, кто попытается искать неисчислимые сокровища Гульдурсуна, должен погибнуть.

Мне трудно забыть впечатление того дня, когда наша экспедиция впервые прибыла в совхоз Гульдурсун, расположенный на краю пустыни, в 26 километрах к северо-востоку от тогдашней столицы Каракалпакии-города Турткуля.

Уже за много километров до Гульдурсуна на северо-восточном горизонте, над густой зеленью садов, над живописными «курганчами» колхозников, возник могучий силуэт одной из крупнейших средневековых крепостей Хорезма - Большого Гульдурсуна. Чем ближе, тем величественнее разворачивалась панорама этой некогда грозной твердыни, молчаливым стражем и посейчас стоящей на рубеже пустыни и цветущих орошенных земель правобережного Хорезма. Нетронутые веками, рисовались на вечернем небе бесконечный двойной ряд далеко выдвинутых вперед башен, связанных поднимающимся уступами предстенным барьером, и подавляющая своим полным скрытой мощи спокойствием пятнадцатиметровая плоскость гигантских стен, на которые неподвижными волнами взметались гребни барханов.

Дорога в Гульдурсун сама по себе привлекала воображение. Уже скоро стало ясно, что это не простая дорога: путь лежал по широкому сухому руслу мертвого древнего канала, тянущегося параллельно современному арыку Таза-Баг-яб, и затем, разветвляясь, с двух сторон охватывающего развалины крепости, у подножия которых, с одной стороны, раскинулись правильные ряды миниатюрных по сравнению с мертвым гигантом построек совхоза, а с другой - над пространством полей то там, то здесь поднимались бугры разрушенных временем и людьми средневековых усадеб - остатки некогда богато заселенного «рустака» (земледельческой округи) Гульдурсуна. Еще дальше к западу, за руслом древнего канала, четко рисовался прямоугольник стен и башен средневекового замка Малый Гульдурсун, за которым дальше и дальше тянулись поля и сады наступающего на пустыню колхозного Хорезма.

Грандиозные развалины Гульдурсуна овеяны легендами и сказаниями. Еще недавно в народе ходили поверья, что это - проклятое место, что в крепости скрыт подземный ход, охраняемый драконом, что всякий, кто попытается искать неисчислимые сокровища Гульдурсуна, должен погибнуть.

Местный уроженец, молодой каракалпакский ученый У. Кожуров рассказал нам слышанное им в детстве сказание о Гульдурсуне.

Некогда Гульдурсун, по словам старожилов, назывался Гюлистан – «Цветник роз». Это был богатый город с цветущей, изобилующей водой округой. Городом правил старый падишах, имевший красавицу-дочь по имени Гульдурсун. И вот счастливый город постигла беда: из пустыни пришли полчища калмыков, разрушая все на своем пути. Калмыки опустошили цветущие поля и сады и плотным кольцом охватили город. Мужественно оборонялись жители, и враги были не в силах преодолеть их сопротивление. Прошли месяцы, и на помощь завоевателям пришел еще более страшный враг – голод. Иссякли запасы. Люди умирали на улицах. Поредевшие защитники с трудом держали оружие в ослабевших руках. Созвал тогда падишах на совет своих вельмож и полководцев. И нашелся среди них один, предложивший испытать последнее средство спасения. Это был хитроумный план. Осажденные гюлистанцы тайно привели во дворец лучшего из сохранившихся еще нескольких быков, досыта накормили его последней пшеницей из царских закромов и выпустили за городскую стену.

А от голода страдали не только осажденные, но и осаждавшие. Опустошив округу, калмыки за многомесячную осаду съели все, что можно было съесть, и в лагере их начали поговаривать о неизбежности снятия осады. Голодные калмыки поймали и убили быка, и когда увидели, что желудок его набит отборным пшеничным зерном, пришли в смятение: «Если они скотину так кормят, какие же еще у них запасы! – кричали воины. – Осада безнадежна, город неприступен, надо ухолить, пока мы не умерли с голоду».

Так решили и военачальники калмыков, и в лагере начались сборы в обратный поход.

Но иначе решила дочь падишаха – Гульдурсун. Много месяцев наблюдала она со стен за предводителем калмыков,

молодым красавцем, смелым витязем – сыном калмыцкого царя. В ее сердце вспыхнула неудержимая страсть к предводителю врагов ее народа. И когда увидела она, что хитрость осажденных удалась, что над лагерем врага стоит рев нагружаемых верблюдов, одна за другой исчезают свертываемые бесчисленные юрты калмыков, что не пройдет и нескольких часов, как они уйдут и навсегда уйдет с ними красавец царевич, совершила она недостойное дело: с преданной служанкой послала она калмыцкому витязю письмо, где описала свою страсть к нему и выдала тайну гюлистанцев. «Подожди еще один день, - писала она, - и ты увидишь сам, что город сдастся».

Калмыки развьючили своих верблюдов, и вновь в ночи загорелись бесчисленные лагерные костры. И когда на рассвете гюлистанцы увидели, что враги еще теснее охватили город, что не увенчалась успехом их хитрость, они пришли в отчаяние, и умирающий от голода город сдался на милость победителя.

Город был разграблен и сожжен, жители – частью перебиты, часть уведены в рабство. Предательницу Гульдурсун привели к царевичу. Он взглянул на нее и сказал: «Если она из-за недостойной страсти к врагу своей родины предала свой народ и своего отца, как же она поступит со мной, если кто-нибудь другой пробудит ее страсть? Привяжите ее к хвостам диких жеребцов, чтобы не смогла она больше предать никого».

И разорвали кони тело Гульдурсун на мелкие части и рассеяли его по полям. И от проклятой крови предательницы запустело это место и стали звать его не Гюлистан, а Гульдурсун.

В этом трагическом сказании есть зерно исторической истины. В народной среднеазиатской традиции под именем калмыков – грозных завоевателей XVII-XVIII вв., огнем и мечом прошедших по Казахстану и северной части Средней Азии, сплошь и рядом скрываются еще более свирепые завоеватели XIII в. – монголы Чингис-хана. А именно в дни монгольского нашествия оборвалась жизнь в стенах и на полях Гульдурсуна, вновь расцветающая в наши дни.

KO`P O`QILGANLAR