Среди наиболее развитых ремесел Хивы в 1830-е – 1840-е гг. было ювелирное, или, как его еще называли, “мастерство золотых и серебряных дел. В 1850-х – 1860-х гг. в Хиве среди квартальных были мечети, носившие имена ремесленников. В их числе упоминается мечеть Клычбая – заргара, к которой относились 9 дворов. В списке ремесленников Хивы за 1860 г. числилось 12 ювелиров.

В декоре ювелирных изделий XIX в. преобладал растительный орнамент, использовались также геометрический и зооморфные мотивы. Ювелирные украшения условно можно разделить на головные, налобно-височные, налобные, налобно-височно-нашейные, височные, накосные, носовые, ушные, нашейные, нагрудные, наплечные, подмышечные, поясные, наручные. Из этих украшений формировались комплекты, которые носили в определенном возрасте и в разных жизненных ситуациях. Понятие “комплект” чаще не соответствовало понятию “ансамбль”. Часть украшений приобреталась по заказу, а часть передавалась по наследству.

Излюбленным украшением хорезмских женщин является шокила, состоящая из нескольких частей – диадемы с массой подвесок, декорированных многоцветной эмалью, височных подвесок, двух или трех ожерелий разной длины, располагавшихся под подбородком, на шее и на груди. В конце XIX в. украшения распались на части. И отдельное височно-нагрудное, как и налобно-височное украшение также называли шокила. На (фото 1) у девушки, сидящей слева, – височно-нагрудная шокила, у обеих – нагрудная пешхалта, что свидетельствует о принадлежности их к состоятельному сословию. Шокила выполнена более скромно, цепочки состоят из звеньев в виде восьмерок, к которым прикреплены короткие подвески из бусин коралла и тисненого зерна. С боков свисают крупные шарики из филиграни. Подвески были пышные, их называли гуза, что означало орех, созревший плод.

Первое описание украшения шокила встречается в работе поручика Д. Гладышева и геодезиста И. Муравина из русского посольства, побывших в Хиве в 1740 – 1741 гг. Имеется в виду шокила аральцев – северной группы хорезмийцев, потомков древних тюркских кочевников и узбеков даштикипчакского происхождения, влившихся в состав оседлого земледельческого населения в основном в XV – XVI вв. Как отмечает П. Иванов, хорезмские женщины “на голове носят касавые, которые сделаны кругло, клееные с холстом; и к оной касавай пришиты шевкала, которые сделаны из жемчуга и марьяну на нитках; а у иных половинчатые зерна, и пришиты к нарочному холсту на клею, а как наденет, то оные шевкала лежат по щечкам, и подвязывают под подбородок”.

Хорезмское украшение пешхалта, бусы в три ряда, закрывающие шею, и бухарские украшения жевак одеты на девушке справа (фото 1). Пешхалта состоит из центрального, более крупного, куполка, нарядно орнаментированного чеканным и тисненым узором. С нижнего края куполка много длинных тяжелых цепочек, чередующихся, в свою очередь, с кораллами и нарядными шариками. Между подвесками располагаются четыре нарядно орнаментированных куполка, с каждого из которых также свисают подвески и восемь куполков.

Обычно к более крупным звеньям подвесок прикрепляли более мелкие. Украшения отличались пышностью. Снизу подвешивали от четырех до десяти ключей, иногда одинаковых и новых. Было ясно, что ими ничего не запирали и не открывали. Это были ключи от не существующих сундуков. А. П. Хорошихин отмечал: “Ворот и пазуха обшиваются широкой, преимущественно черной, шелковой или бумажной тесьмой с бахромой у стана. Щеголихи прикрепляют к этой бахроме ключи от сундуков, имеющихся у них только в воображении”.

Жевак в три ряда у девушки на (фото 1) выполнен по бухарской школе ювелирного искусства. Он представлял собой нарядное, красочное украшение. Делали его как коротким, так и очень длинным, многоярусным. Низку ожерелья составляли кораллы, лалы, бериллы, жемчужины и пронизки, тисненные в виде зерен ячменя или других форм и медальонов в виде расцветающих лотосов (лекарственных растений).

На (фото 2) на шее старшей из пяти наложниц – самое меньшее число коралловых низок – четыре в три ряда. А у остальных их несколько десятков, закрывающих шею от подбородка до ключиц и груди, спускаясь до пояса. В этом можно углядеть любые признаки, кроме эстетического.

Согласно поверью, “от бесплодия женщины носят ожерелья из янтаря и мелкой монеты, а также из коралла и гвоздики; для сохранения красоты и хорошего цвета лица – ожерелья из одного янтаря, для сохранения привязанности мужа – ожерелье из одного коралла”. Кроме того, на груди четырех девушек (фото 2) – ювелирные украшения куш-тумор, танга-жевак, изготовленные по методу сурхандарьинской ювелирной школы. Куш-тумор в основном выполняли мастера Ташкента и Самарканда. У каждой из наложниц – разные стилевые кольца и сережки, у самой младшей из них – сережка кашгар-балдок ферганской ювелирной школы, у другой – ойна-зирак ташкентской школы, возможно, это свидетельство того, что наложницы из разных регионов Средней Азии.

Основная композиция расположения ожерелий исходит из сложившегося обычая – прикрыть тело женщины от воздействия злых сил. Коралловые ожерелья носили не только женщины Хорезма, но и Ташкента. Количество драгоценностей зависело от их материального положения. Кроме того, ювелирные изделия подчеркивали, видимо, этнические признаки ее владелицы.

Д. А. Фахретдинова отмечает, что “ювелирные изделия в прошлом выполняли социально-экономическую функцию, служа наглядным показателем иерархического и материального положения человека в обществе. Не менее важна эстетическая функция, выражающая вкусы людей, их мироощущения и понимание гармонии и красоты, доставляющих человеку радость”.

Литература
1. Иванин М. Н. Хива и река Амударья. СПб., 1873.
2. Иванов П.П. Архив Хивинских ханов XIX в. М., 1940.
3. Фахретдинова Д. А. Ювелирное искусство Узбекистана. Ташкент, 1988.
4. Хидия. Комментарии мусульманского права/Пер. Н. И. Гродекова. Т. IV, Ташкент, 1893.
5. Хорошихин А. П. Сборник статей, касающихся до Туркестанского края. СПб., 1876.
6. Россикова А. Е. По Аму-Дарье от Петро-Александровска до Нукуса // Русский вестник. Т. 280. СПб., 1902.