XX в. внес в сокровищницу мировой науки о древней истории и культуре народов Центральной Азии немало блестящих находок и открытий. Сенсационные находки – свидетельство древнего искусства и культуры: настенные росписи, глиняная скульптура, памятники письменности были открыты при раскопках Топрак-калы на юге Каракалпакстана в первые послевоенные годы экспедицией Академии наук СССР, возглавлявшейся выдающимся ученым Сергеем Павловичем Толстовым. Затем последовали открытия раннесредневековых росписей Пянджикента, Афрасиаба и Варахши. Перед учеными постепенно открывался неведомый мир древнего и раннесредневекового искусства народов Центральной Азии.

Древнейшие памятники искусства, обнаруженные на территории Хорезма, относятся еще к эпохе бронзы (II тыс. до н.э.). Однако подлинный расцвет культуры и искусства этого региона связан с периодом формирования и развития независимого древнехорезмийского государства на рубеже V и IV вв. до н.э. после выхода Хорезма из состава империи Ахеменидов. Эти события сопровождались бурным ростом городов, где возводились многочисленные дворцы и храмы, посвященные древнехорезмийским богам. Материалы раскопок таких выдающихся памятников археологии, как Топрак-кала, Кой-крылган-кала, Калалы-гыр-2, продемонстрировали, что в государстве сформировались школы архитекторов и строителей, живописцев и скульпторов, cоздавших собственный, неповторимый стиль, творения которых, сохранившиеся до наших дней, и сейчас поражают воображение человека.

Исследования, проводимые археологами, историками и искусствоведами, колоссальный труд реставраторов, золотые руки которых дают возможность вернуть античное искусство из небытия и сделать его достоянием современной культуры, постепенно раскрывают таинственный мир древних художественных образов, традиций и школ.

Одним из наиболее распространенных видов монументального искусства в Центральной Азии была настенная живопись. В настоящее время наиболее древним образцом настенной древнехорезмийской живописи можно считать фрагмент росписи, на котором изображен безбородый юноша, натягивающий тетиву лука. Он был обнаружен при раскопках храма-обсерватории Кой-крылган-кала и датирован IV – III вв. до н.э. Настоящий музей скульптуры и настенной живописи второй половины II – III вв. н.э. открыли ученые при уже упоминавшихся раскопках резиденции шахов Хорезма Топрак-калы. В последующие годы были открыты фрагменты орнаментальной настенной росписи в храме Капарас в Южном Хорезме и сюжетной росписи – в храмовом комплексе Калалы-гыр-2 в Присарыкамышской дельте Амударьи, относящиеся к периоду IV – II вв. до н.э.

Настоящий прорыв в изучении этого древнейшего для Хорезма да, пожалуй, и для всей Средней Азии периода в истории искусства произошел благодаря работам международного исследовательского коллектива ученых, объединенных в рамках Каракалпакско-Австралийской археологической экспедиции, ведущей систематическое изучение древнего Ташкырманского оазиса, расположенного в Берунийском районе Республики Каракалпакстан.

Основным объектом исследования экспедиции стало городище, открытое еще в 1956 г. и вошедшее в научный оборот под названием Казаклы-яткан. Среди местного населения сохранилось и другое, вероятно, более древнее название памятника – Акшахан-кала. Его раскопки, начатые в 1995 г. и продолжающиеся до настоящего времени, позволили ученым установить, что это самое большое по размерам городище древнего Хорезма и выдвинуть предположение о том, что именно здесь находилась столица Хорезма после его выхода из состава империи Ахеменидов.

С 2004 г. основные усилия экспедиции сосредоточены на исследовании дворцово-храмового комплекса в так называемом “cвященном городе” Казаклы-яткана. Это окруженная мощными крепостными стенами часть древнего города, в центре которой находилось необычное сооружение, предварительно определенное как мавзолей, где могли быть погребены останки первых царей независимого Хорезма. Северо-западная часть “священного города” была занята группой построек, которые, как показали проведенные здесь раскопки, являлись храмово-дворцовым комплексом. Храмовая часть комплекса представляла собой квадратное в плане сооружение с полукруглыми башнями на углах входами в середине всех четырех стен, по обе стороны которых также находились башни. Стены храма были двойными с внутристенным коридором.

Первые признаки наличия в храме древней живописи были обнаружены еще в 2004 – 2005 гг. Позже, когда в состав экспедиции были включены специалисты-реставраторы, появилась возможность приступить к широкомасштабной расчистке, консервации и научному изучению открытых памятников древнего искусства.

Следы росписей были обнаружены как внутри храма, так и на стенах галереи, окружавшей храм по внешнему периметру, а также на стенах дворцовой части комплекса. Внутри храма найдена глиняная раскрашенная скульптура и пышный архитектурный декор, выполненный из глины и алебастра и имеющий многоцветную роспись по алебастровой подгрунтовке. В ряде случаев установлено, что некоторые детали архитектурного декора были обтянуты тонким золотым листом. Все эти находки позволяют утверждать, что в недрах древних развалин Казаклы-яткана погребены уникальные художественные ценности. Их исследование только начато. А для того, чтобы извлечь из земли это богатство, изучить и сохранить его, потребуются, вероятно, усилия не одного поколения ученых – археологов, искусствоведов, историков. Чтобы сохранить найденные ценности, необходим также труд высококвалифицированных реставраторов.

К настоящему времени полностью вскрыт коридор в западной стене храма протяженностью около 60 м, где были обнаружены росписи. Общая же протяженность коридора – около 250 м, что позволяет надеяться на новые открытия. В южной половине коридора живопись сохранилась на стене и являет собой изображение пеших персонажей, конной процессии и, возможно, всадников, сидящих на лошадях.

Однако наибольший интерес представляет живопись, обнаруженная в северной части западного коридора, которая находилась в завалах глиняной штукатурки, преднамеренно сбитой со стен.

Всего было обнаружено 45 фрагментов живописи, на которых сохранились изображения одного или нескольких персонажей. В 36 случаях сохранившаяся живопись представляет собой погрудные портреты. Все эти данные имеют сугубо предварительный характер, поскольку коллекция еще находится на обработке в реставрационной лаборатории Института истории, археологии и этнографии Каракалпакского отделения Академии наук Узбекистана. Анализ всей суммы данных, связанных с фрагментами живописи в этой части коридора, позволил установить, что вся плоскость внутренней стены северной половины западного коридора была разделена двойными сплошными линиями на прямоугольные ячейки, располагавшиеся не менее чем в три яруса. В каждой ячейке находился индивидуальный погрудный портрет. Все портреты выполнены по единому канону: торс в фас, голова в профиль и повернута в основном влево. Однако отмечены также немногочисленные случаи, когда голова изображалась в профиль вправо. Подобная манера (так называемая “древневосточная”) изображения правителя отмечена на монетах царей Парса c I в. до н.э., на монетах индо-парфянских правителей, начиная с I в. н.э., а также на монетах Кушан, Сасанидов и Эфталитов.

Все персонажи галереи – безбородые и безусые, с пышной шевелюрой, черные густые волосы гладко зачесаны ото лба назад и закрывают шею, но оставляют открытыми уши, выкрашенные в красный цвет, – совершенно необычная и не имеющая аналогий деталь. Изображение безбородых правителей в искусстве древнего Хорезма не является исключением. Такие же портреты безбородых царей имеются на некоторых типах хорезмийских монет, в частности на самой ранней из них, так называемой монете “безымянного правителя в кулахе”.

На портретах явно изображены молодые люди. Каких-либо признаков, позволяющих определить пол персонажей живописи, нет, однако возможность для такого определения дает найденный вместе с портретами фрагмент надписи на древнехорезмийском языке. Надпись была расшифрована востоковедом В.А. Лившицем, по мнению которого, это своего рода “этикетка” под портретом, содержащая не полностью сохранившееся имя царя, его отца “…гард сын Ехича” и идеограмму “царь”. Все это позволяет считать, что по крайней мере часть изображенных персонажей – молодые мужчины.

На голове некоторых персонажей – корона, остальные изображены с непокрытой головой. На всех портретах представлена корона одного типа, но двух вариантов. Простейший вариант представляет собой круглую шапочку, открытую на темени. Спереди надо лбом, сильно выступая вперед и нависая над ним, – протома птицы с круглой головкой с толстым клювом. Четко прорисованы миндалевидный глаз птицы и ее оперение. Другой вариант более сложный – на нижней части этого головного убора изображено какое-то фантастическое животное. На одних коронах это довольно реалистическое изображение. На других оно до крайности стилизовано.

В ушах персонажей галереи, как правило, изображались серьги. Шею всех ее персонажей, как с короной на голове, так и изображенных с непокрытой головой, опоясывает многовитковая гривна, на концах которой имеются схематические изображения головок животных. Такие гривны хорошо известны ученым. В огромных курганах вождей скифо-сакских племен Великого пояса степей Евразии среди богатого набора вещей, сопровождавших умершего вождя в потусторонний мир, как правило, присутствует и золотая многовитковая гривна, на концах которой находятся выполненные в круглой скульптуре головки крупного хищника – барса или тигра. Несомненно, что такая гривна являлась своеобразным символом власти. Точно такая же гривна обвивала шею персонажей в настенных росписях храма.

Таким образом, очевидно, что перед нами – портретная галерея царской династии с изображениями царей и, возможно, членов их семей. Роспись выполнена в единой художественной манере, в определенном каноне официального царского портрета и, несмотря на каноническое единство всех портретов, определенная индивидуальность каждого из них сохранена. Древние художники, создававшие эту галерею, были идеологически запрограммированы на передачу образа безбородого, полного сил царственного юноши, таких же юных членов царствующего дома, любимцев богов, символы которых царь носил на своей короне. Этот канон официального царского портрета в художественной традиции древнего Хорезма был выработан в период правления древней династии и затем многократно, в разных вариантах, повторялся в царских портретах на лицевой стороне хорезмийских монет и дожил в таком виде до времени арабского завоевания и начала исламизации населения Южного Приаралья.

Росписи Казаклы-яткана представляет собой совершенно уникальное явление в истории искусств. В целом они не находят себе аналогий ни среди известных в настоящее время памятников искусства, ни среди памятников искусства ближайших стран Центральной Азии и Среднего Востока, ни в более отдаленных странах Ближнего Востока и Индостанского субконтинента. Некоторые элементы живописи позволяют говорить о ее связях с обширным миром скифо-сакских скотоводческих племен Евразии, с искусством так называемого “звериного стиля”. Гривна на шее персонажей, выполненная в этом стиле, достаточно красноречиво об этом свидетельствует. Вместе с тем другие особенности портретов, в частности поза, в которой изображаются царственные персонажи, выполненная в восточном стиле, уводит нас в мир древних художественных образов Центральной Азии и Среднего Востока. И именно эта двойcтвенность определяет специфику портретной живописи Казаклы-яткана как древней страны, лежащей на стыке двух обширных миров древности: древневосточных цивилизаций и кочевых племен Великого пояса степей и пустынь Евразии.

Вадим Ягодин